Фея с улицы Иркутской дивизии - Страница 50

— Лестное сравнение… Но в любом случае вам, как я думаю, нечего бояться. Вы с виду настолько положительны, что любая женщина, конечно же, выберет вас. По крайней мере я так думаю…

Опять возникло молчание, в течение которого Сима еще раз оглядела Михаила, то ли погруженного в раздумья, то ли пытающегося выйти из ступора.

Однако до чего он хорош! Когда он приходил в первый раз, это был совсем другой человек… Но с другой стороны… Что-то ее вдруг встревожило. Теперь, не спеша, она увидела в Михаиле еще что-то. Никакой одеждой и прической этого не исправишь, как ни старайся! Чего — этого? Опасности, которая исходит от этого мужчины.

Он поднял голову и опять посмотрел на нее долгим взглядом. Что за тягомотина! Просто какой-то нудный толстый роман, который Серафима вынуждена читать, потому что ничего другого под рукой нет.

Она почувствовала опасность? Какая глупость! Ничего опасного в нем нет и быть не может! Уж Володька рассказал бы об этом еще в прошлый раз. Или не привел бы его в дом.

Да и вообще, придет же в голову такая глупость. Видимо, так на нее подействовал слишком сладкий торт. Не надо было есть его так много.

— Я сказала что-нибудь не то?

Он взглянул на нее даже с некоторой досадой.

— Сима, как вы не понимаете, речь идет о вас!

— Приехали, — теперь смутилась она. — А ваш друг, надо понимать, Сумятин?

Михаил кивнул.

— Тот самый, который в настоящее время живет с моей подругой Верой?

Она нарочно сказала открытым текстом, потому что экивоки ей изрядно надоели. А то странно в связи с этим обстоятельством выглядит упоминание о ней как о женщине, которую любит этот самый Сумятин.

Мужчина смешался: она думала ему помочь, а вышло, что лишила приготовленной реплики. Теперь ему надо было перестраиваться и опять собираться с духом. Такое впечатление, что Михаил никогда прежде не влюблялся и вообще имел крайне малый опыт в общении с женщинами.

— Он говорит, что вы сами его выгнали.

— А почему — не говорит?

— Говорит… Вам не нравилось, что он пьет.

— А другим женщинам нравится, — усмехнулась Серафима. — И этим я выбиваюсь из общего ряда.

— Ну зачем вы так? Просто войдите в мое положение: я люблю женщину, которую… которая…

— Которой! — подсказала Сима.

Он тоже засмеялся, глядя, как она в смехе запрокидывает голову и какие у нее ровные белые зубы.

— Итак, я вошла в ваше положение, но все равно не понимаю, что вам от меня нужно.

— Любви, конечно! — Казалось, он оскорблен в своих лучших чувствах.

Она покачала головой и вздохнула:

— Увы!

— И это все, что вы можете сказать?

— Похоже, я исчерпала лимит своих любовей. Это слово вообще не вызывает в моей душе никакого отклика. Раньше только в американских фильмах говорили: займемся любовью, а теперь уже и в наших. Так что с этим словом ассоциируется у меня только секс.

— Наверное, вы правы, — неохотно согласился он, — но я могу надеяться… черт, опять глупо звучит! Но вы ведь могли бы, к примеру, провести со мной выходной день? Как вы смотрите на то, чтобы поехать вместе с моими друзьями на природу? В субботу одному из них исполняется тридцать пять лет. Грех не отметить. Поехали, а? Вам понравится. Друзья у меня веселые, их женщины доброжелательные и будут только рады моему выбору… Я имею в виду, будут рады познакомиться с женщиной, которую я… — Он взглянул на нее и улыбнулся: — Представляю, какое у вас сложилось мнение обо мне: человек двух слов связать не может, а сам — один из руководителей солидной фирмы. Но вы на меня так действуете.

— Да, я помню, как дудочка на змею… То есть в моем присутствии вы столбенеете и теряете дар речи?

— Типа того.

Она задумалась. Опять судьба, словно в насмешку, подсовывает ей решение проблем и при этом не оставляет времени подумать. Только скажи «да» этому, по сути дела, чужому человеку, и на другой день он переберется в ее дом с вещами и будет давать ей деньги на хозяйство, так что Симе не придется ломать голову, кого первого из детей одевать, а кто еще потерпит.

Симпатичный молодой мужчина… Излишне молодой для нее… Смешно, разве можно быть молодым излишне?

— А сколько вам лет?

— Мне тридцать пять. Скоро исполнится.

— Моя дочь спустя два месяца после дня рождения тоже стала говорить, что ей скоро девятнадцать…

Сима уже открыла рот, чтобы отказать Михаилу: что-то у нее начался период молодых мужчин, и каждый последующий будет теперь моложе предыдущего? Неужели она начала комплексовать из-за этого? Четыре года, такая ли уж большая разница в возрасте? Наверняка подруги начнут посмеиваться над ней. Мол, еще немного, и она сможет быть для своих мужчин заботливой матерью…

— Ладно, поеду, — сказала она назло самой себе, потому что не любила самоуничижения. — В самом деле, нужно расслабиться, а то в последнее время в моей жизни произошло слишком много событий. Причем далеко не самых радостных.

— Конечно, надо расслабиться, — обрадовался Михаил. — Так я заеду за вами послезавтра?

То есть в субботу. А что, ребятишки у нее уже достаточно большие. Вон даже Кирилл умеет кое-что готовить. По крайней мере охотно варит себе пельмени из пачки. Тут уж особого ума не нужно.

— А обращаться друг к другу мы так и будем на вы? — не удержавшись, ехидно спросила она.

От ее согласия Михаил сразу приободрился, на глазах обрастая уверенностью.

— Ну, до субботы у нас еще бездна времени. По крайней мере мы могли бы выпить на брудершафт.

Он протянул руку за бутылкой, которую Сима выставила на стол, но отчего-то забыла предложить, разлить коньяк по рюмкам. Сейчас представился повод.